Лабиринты веры  - Эллен Грин

Джоанна, припарковавшись на противоположной стороне улицы, поставила машину так, чтобы хорошо видеть дом. Ее мысли, как мыши в лабиринте, блуждали по одному коридору, пока не упирались в тупик, затем разворачивались и следовали по другому. Она держала в памяти свою лекционную доску с записанными на ней фактами. И с обведенным кружком годом – тысяча девятьсот девяносто шестым – в центре.

Еще вчера у нее возникло подозрение, что в том году Ава оказалась в семье Клэр после того, как ее либо нашли, либо похитили. До того момента жизнь Клэр была простой и обычной. А потом она вдруг резко ушла с работы. Девочке тогда было года три. Или, может, четыре. В общем, она была достаточно большой, чтобы что-то помнить. Джоанну преследовал один вопрос: помнит ли ее подруга что-нибудь о своей жизни до той даты, а если помнит, почему хранит молчание?

Похищение могло бы объяснить, почему Клэр все время переезжала, почему не работала, – чтобы ее не выследили. Но зачем одинокой двадцатисемилетней женщине похищать ребенка, если у нее впереди вся жизнь и она может выйти замуж и родить своих детей? Джоанна покачала головой. Нет, это ложный путь. Жизнь Клэр была слишком упорядоченной и логичной, чтобы она пошла на такой шаг.

Однако, работая в суде, Джоанна не переставала удивляться людям и их поступкам. Женщины и мужчины убивали собственных детей, чтобы сохранить отношения с партнером, который вдруг оказывался подсевшим на наркоту неудачником; отец перерезал глотку своей шестилетней дочери во время ссоры с ее матерью. Одна женщина откусила пенис у младенца-сына, потому что его отец был деспотом. И список таких происшествий все пополнялся и пополнялся. В масштабе человеческих злодеяний похищение ребенка двадцатисемилетней женщиной было едва заметной точкой на экране человеческих преступлений.

Джоанна была уверена в двух вещах. Первое – что Мари ведет себя подозрительно, и второе – что Ава что-то помнит. И какими бы ни были эти воспоминания, именно они превратили Аву в причудливое эфирное существо, которое, по сути, было недостижимо.

Джоанна посмотрела на часы. Был почти полдень, и она стала замерзать. Она-то представляла азартное приключение, а вместо этого почти три часа сидит в холодной машине и ничего не делает… Кофе из пончиковой наполовину выпит, от сэндвича из белоснежной лепешки остались лишь крошки на рукаве куртки. Ей хотелось домой, пообедать и подумать, глядя на лекционную доску.

Появился почтальон, медленно переходивший от дома к дому. Он был такой же неотъемлемой частью пейзажа, как припаркованные машины или люди, выгуливавшие собак, пока не остановился у дома Клэр. Бросил конверт в почтовый ящик и пошел дальше. Джоанна видела все это, однако в первые минуты не придала особого значения. Но потом любопытство настолько завладело ею, что она вылезла из машины, вытащила конверт из ящика и вернулась на водительское место. Конверт был размера «стандарт» и без обратного адреса, на нем было отпечатано одно слово: «Обитателям». Может, что-то, подумала она, а может, и ничего.

Когда ее пальцы нащупали в конверте край чего-то твердого, у нее участилось сердцебиение. Она вытащила полароидную фотографию, квадратную и с белой окантовкой по периметру. Точно такую, как те, что лежали на ее столе в кухне, черно-белую, с домом. Под изображением печатными буквами было написано: «Вот и конец». У Джоанны по коже побежали мурашки. Справившись с потрясением, она бросила фотографию на пассажирское сиденье и набрала номер Рассела. Тот ответил после второго гудка.

– Отгадай, что у меня за новость? – выпалила Джоанна, прежде чем он успел сказать хоть слово.

– Джек Куинн мертв, – произнес Рассел. – Мы только что вышли из его дома. Вполне возможно, что это смерть от естественных причин. – Он услышал в трубке ее тяжелое дыхание. – Я как раз собирался звонить тебе, потому что мы в десяти минутах от Пайн-Барренс, там связь плохая.

– Рассел, я сижу тут уже целую вечность. Почтальон только что бросил в ящик письмо. Отгадай, что там?

Джоанна услышала на заднем фоне голос Дуга.

– Господи, – проговорил Рассел, – еще одна фотография какого-то дома с входной дверью? Дома Куинна? Значит, не от естественных причин… Кому это адресовано?

– Обитателям, но ясно, что имели в виду Мари или Аву.

– А что за надпись?

– «Вот и конец». Так что, думаю, убийства закончились, и это хорошо, но мне дико страшно. По городу ходит психованный убийца.

На линии что-то затрещало.

– Послушай, Джоанна, не нервничай. Тебе ничего не грозит. Наблюдай, жди монашку. Держи при себе телефон и никуда не вылезай. Я позвоню, как только смогу. – И Рассел отключился.

Джоанна смотрела на дом, и ее самообладание разъедал страх. В желудке рос ледяной ком. Он сказал, что убийства закончились? То есть Ава мертва? У нее упало сердце, когда до нее дошел весь смысл. Психованный убийца разделался с ее подругой.

Джоанна почувствовала, как глаза наполнились слезами. Когда она подняла голову, то обнаружила, что к дому Клэр медленно идет та самая монашка, высокая, темноволосая, в уныло-серой куртке и кремовой вязаной шапке. Джоанна отметила, что монашка припарковала свою машину через два дома, хотя рядом было свободное место.

«Все верно, Мари, – подумала она, – соблюдай осторожность. В этой машине может быть разъяренная женщина, доведенная до бешенства тем, что вы бросили ее «Хонду» в лесной глуши». Мари вытянула руку и прикоснулась к машине Авы; при этом она напоминала путника в пустыне, пытающегося дотянуться до иллюзии пальмовой ветви.

«Ага, она думает, что у нее видение».

Мари закончила осмотр машины и вошла в дом.

«А это уже кое-что».

Джоанна вылезла из машины и осторожно приблизилась к дому. Она сомневалась, что Мари помнит ее, и собиралась спрятаться в дебрях анонимности, если вдруг они столкнутся лицом к лицу. Заглянув в боковое окно, смогла разглядеть только часть гостиной и переднюю. Мари сидела на диване и таращилась в камин. Затем она зачем-то занялась верхней одеждой в стенном шкафу. Джоанна строила догадки, когда услышала, как распахнулась входная дверь. Мари побежала по улице так, будто за ней кто-то гнался. Когда она добежала до своей машины, Джоанна уже была готова следовать за ней на безопасном расстоянии.

Через пятнадцать минут она сообразила, куда они направляются. Вот удача – в Пайн-Барренс! Джоанна посмотрела в окно. Пасмурный серый зимний день, с неба цвета олова готовится обрушиться то ли дождь, то ли снег…

«Проклятье», – подумала она. Ни перчаток, ни теплой куртки, ни зимних ботинок – сегодня на ней новые сапоги. Она же предполагала, что будет сидеть в машине, где сухо и тепло, попивать кофе и смотреть по сторонам, а не гоняться по лесам за психованной монашкой.

Джоанна взяла телефон и набрала номер Рассела. Звонок переключился на голосовую почту:

– Рассел, тебе стоит дождаться меня. Это все, что я могу сказать.